Оба невысокие, в тяжелых ботинках, она — в вязаной полосатой кофте, он — в шапке, вязаной видимо ее же заботливыми руками, они зашли в вагон и сели напротив. Я услышала обрывки разговора «В феврале… лучше она...». В молодости она наверное была красива. Когда она стянула перчатку, я заметила ухоженые миндалевидные ногти.Она смотрела прямо перед собой, от носа до уголков губ тянулись две длинные морщины, кожа на щеках висела, грубо говоря — старость не красота. У ее мужа — длинные седые брови, и мягкий, спокойный взгляд. Я сидела напротив, и думала о старости. Чем они занимаются вдвоем? О чем говорят?
Она что-то прошептала ему на ухо, он нагнулся, улыбнулся и что-то ответил.
И тут она улыбнулась. Я ее не узнала.Словно другой человек.
Потом он положил руку ей на колено, и она опять улыбнулась, не глядя на него. Так они и ехали до самой конечной, а потом выходя из вагона, он что-то сказал ей, она проворчала в ответ «о чем ты? глупости...» и они медленно исчезли в потоке людей.
Старость вместе — это пожалуй лучшая радость на закате дней.